Состояние экономики и развитие рыночных отношений в России
ИНОСТРАННАЯ ПЕЧАТЬ ОБ ЭКОНОМИЧЕСКОМ, НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОМ
И ВОЕННОМ ПОТЕНЦИАЛЕ ГОСУДАРСТВ - УЧАСТНИКОВ СНГ И ТЕХНИЧЕСКИХ СРЕДСТВАХ ЕГО ВЫЯВЛЕНИЯ
Серия: "ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ"
Ежемесячный информационный бюллетень
№3/2004
Состояние экономики и развитие рыночных отношений в России
В издании Europe-Asia Studies помещена статья Ph. Hanson, в которой анализируется состояние российской экономики в последние годы, и рассматриваются вопросы дальнейшего развития рыночных отношений в России.
Как отмечается в публикации, после финансового кризиса 1998 г. ежегодный рост российской экономики в среднем превышал 5,0%. В конце 1998 г. немногие обозреватели ожидали ощутимого подъема, не говоря уже о сохранении такого роста в течение нескольких лет.
Западные аналитики и российские экономисты выдвинули убедительные обоснования предположения, что в среднесрочной перспективе российская экономика вряд ли сможет развиваться быстрыми темпами. Однако экономические показатели последнего времени достаточно впечатляющи для того, чтобы обратить на себя внимание. Частично рост объясняется девальвацией рубля, которая стимулировала российское производство, увеличением доходов в связи с ростом цен на нефть и снижением политической неопределенности. Тем не менее, все эти факторы не служат основанием для изменения точки зрения в отношении структурных ограничений российской экономики. При этом имеются определенные свидетельства развития набирающего силу процесса перехода к рыночным отношениям.
Как указывалось выше, начало экономического подъема было связано с серьезной девальвацией рубля - с 6,0 р./долл. до кризиса августа 1998 г. до 24,6 р./долл. в среднем за 1999 г. Наблюдалось оживление импортозамещающих отраслей. Пищевая, текстильная, швейная и машиностроительная промышленность, т. е. все отрасли, частично разрушенные импортом, начали восстанавливаться. Новый отраслевой характер экономической деятельности нашел отражение в новой географической структуре: регионы, испытавшие спад в 1992-1998 гг. из-за отсутствия возможностей по экспорту природных ресурсов, а также крупные города - коммерческие центры начали сокращать разрыв в доходах на душу населения по сравнению с регионами, обладавшими таким преимуществом. Стимулирование экономики за счет девальвации в начале 1999 г. усилилось ростом цен на нефть, который продолжался до конца 2002 г. Замедление экономического роста в конце
2001 г. вернуло сомнения в устойчивом характере подъема, поскольку реальный обменный курс повысился, а цены на нефть понизились. Однако в начале 2002 г. ситуация улучшилась и рост ВВП составил более 4,0%.
Рост производства не полностью зависел от нетто-экспорта и не совпадал с динамикой бегства капитала, которое мало изменилось в период между 1998 и 1994 гг., значительно усилилось в 2000 г., но, по-видимому, замедлилось в 2001 и 2002 гг.
Отчасти это отражает изменения в финансировании. В 2000 г. чистый экспорт товаров и услуг был эквивалентен 21,1% ВВП, когда последний рассчитан по обменному курсу; в 2001 г. этот показатель равнялся 16,0%. При инфляции, снизившейся в 2002 г. почти до 15%, рубль дорожал по отношению к доллару в реальном исчислении, что наряду со снижением цен на нефть в конце 2001 г. сократило масштаб финансирования бегства капитала. Однако степень недавней потери конкурентоспособности из-за реального удорожания рубля незначительна. При сопоставлении рубля с долларом и евро, с учетом их доли в российской торговле, реальный обменный курс в 2002 г. снизился на 2,4%.
Первоначальный рост нетто-экспорта и последующий рост потребительского спроса не полностью описывают ситуацию. Существенно возросло внутреннее инвестирование, особенно в 2000 г., когда вложения в основной капитал возросли на 17%. В 2002 г. рост снизился до 2,5%. В целом за период 1998-2002 гг. объемы внутренних инвестиций со стороны российских деловых кругов были выше, чем бегство капитала.
Инвестиционный рост происходил с опасно низкого уровня, который сохранялся в течение длительного времени. Тем не менее, рост инвестиций означает радикальное изменение поведения российских компаний. Рост инвестиций сосредоточивался в нефтяной, газовой и металлургической отраслях. Эксперты, ожидающие общего оживления всей российской промышленности, не приветствуют такую концентрацию инвестиций.
В 2001 г. нетто - экспорт снизился как в абсолютных показателях, так и в отношении к ВВП. Бюджетные непроцентные расходы возросли лишь незначительно. Причинами роста были увеличение потребления и внутреннего инвестирования.
По оценкам Московского центра развития, аккумулированные корпоративные финансовые ресурсы, имеющиеся в России и за ее пределами, в ближайшие годы могут поддерживать ежегодный рост инвестиций на уровне 5,0-6,0%, даже при снижении доходов, но, если эти ресурсы не будут привлечены, инвестиционный рост снизится до менее чем 4,0% в год.
Цены на нефть занимали значительное место в российских политических дискуссиях. Их роль важна при выработке краткосрочной политики, особенно при формировании и реализации федерального бюджета, а также в долгосрочной перспективе.
В краткосрочном плане зависимость России от природных ресурсов носит очевидный характер - чем выше цены, тем выгоднее это стране. С середины 1999 г. до сентября 2001 г. Россия пользовалась преимуществами роста цен на нефть. В последующем цены снизились, а затем вновь возросли, при этом общие перспективы цен на нефть весьма неопределенны.
Негативное прямое краткосрочное воздействие дальнейшего снижения цен на нефть на национальный доход в какой-то мере может быть оценено. В 2001 г. экспорт сырой нефти составлял 7,3% ВВП (экспорт нефти оценивался приблизительно в 23 млрд. долл., ВВП приблизительно в 310 млрд. долл.). Если цена сырой нефти марки "Urals" составляла 18 долл./баррель и снизилась до 17 долл./баррель, то при постоянных объемах производства и экспорта нефти и обменном курсе это приведет к сокращению ВВП на 0,4% в долларовом исчислении. Снижение на 5,0 долл. приведет к снижению ВВП на 2,0% и т. д.
Углеводородная продукция в целом имеет большее значение, чем только нефть. Экспорт сырой нефти, нефтепродуктов и природного газа в 2001 г. достиг 16,2% ВВП. Если снижение цен на нефть распространить на нефтепродукты и природный газ, последствия будут соответственно более значительными, чем при снижении цен только на нефть. Однако проявление этого суммарного эффекта требует времени и более общие последствия будут заметны не сразу.
Существенное падение цен на нефть, например до 16 долл./баррель марки "Urals", продолжающееся в течение года, замедлит, но, по всей вероятности, не прекратит экономический рост в России. Падение же цен до 10 долл./баррель не позволит достичь 3,5-4,0%-ного роста ВВП, который был запланирован на 2003 г.
Все это относится к прямым краткосрочным воздействиям на производство. Косвенные же краткосрочные эффекты могут быть более серьезными. В частности, если утвердится мнение о том, что цены на нефть будут низкими, и это вызовет значительное удешевление рубля, произойдет крупный отток капитала из России, как это имело место в 1998 г., и сокращение инвестирования экономики.
Общепризнано, что независимо от наличия краткосрочных рисков и долгосрочных ограничений в связи с существующей зависимостью России от природных ресурсов условия ведения бизнеса во время президентства В. Путина улучшились. Однако это всего лишь улучшение: по международным стандартам российские показатели остаются низкими. Economist Intelligence Unit оценил условия ведения бизнеса в 60 странах по 70 критериям, в соответствии с которыми в период 1996-2000 гг. Россия занимала 53-е место, набрав 4,12 пункта из 10, и, согласно прогнозу, в период 2001-2005 гг. она займет 50-е место.
Это соответствует оценкам многих аналитиков, отмечающих следующие ее структурные недостатки: слабость банковской системы, неликвидность и непрозрачность фондового рынка; преобладание компаний в собственности их работников (инсайдеров); повсеместное государственное вмешательство, помогающее одним и затрудняющее деятельность других компаний; неясность прав собственности; чрезмерно искаженные энергетические тарифы.
Эти проблемы могут рассматриваться как отражение институциональных недостатков, которые широко анализируются в различных исследованиях.
Эконометрические исследования, проведенные во многих странах, а также анализ роста и оживления экономики в бывших социалистических странах, свидетельствуют о наличии тесных связей между качеством институциональной системы и долгосрочным экономическим ростом. Ряд аналитиков даже заявляют, что институциональные изменения в широком смысле жизненно важны для устойчивого роста и оживления переходных экономик.
Поэтому российские институциональные недостатки имеют важное значение, даже если политика остается здравой. Вопрос состоит в том, происходят ли в России значительные изменения в отношениях, практике и неформальных институтах, а также в законах и официальных организациях, аналогичные тем, которые ранее произошли в странах Центральной Европы.
И если некие изменения происходят, что может определять их темпы и направленность? Одно из требований к институтам - руководство страны, ориентированное на реформирование и продвигающее рыночное законодательство, - выполняется. Равно как и второе требование - наличие парламента, который не блокирует такое законодательство. Производится также и полезное давление извне - со стороны зарубежных инвесторов, ВТО и ОЭСР, подготавливающих экономические обзоры о ситуации в России, не являющейся членом этих организаций. Однако важнейшим требованием является однозначная поддержка обществом и его способность не только узаконить, но и реализовать реформаторские меры. А как раз этого в настоящее время не происходит.
Главными сферами институциональной реформы в России являются банковский и финансовый секторы, налогообложение, права собственности на землю, конкурентная политика, государственное администрирование, судебная система, рынок труда, энергетические тарифы, снижение регулирования в деловой сфере и корпоративное управление. Во всех этих областях при президентстве В. Путина наблюдается прогресс, по крайней мере, в смысле формальных законодательных изменений.
Правительственным планом банковской реформы от декабря 2001 г. повышены требования по минимальному капиталу до 5,0 млн. евро начиная с 2005 г., а лицензии банков с меньшим капиталом будут отозваны. Международные стандарты отчетности вводятся для банков с 2004 г., кроме того предусматривается, что Центральный банк в конечном итоге не будет участвовать в Сбербанке.
Общее банковское кредитование производственного сектора остается незначительным и в большой мере основывается на тесных взаимоотношениях
с клиентами. В середине 2001 г. оно было эквивалентно лишь 10,7% ВВП, а в течение 2002 г. увеличилось, но с очень низкого исходного уровня. С другой стороны, в настоящее время российские банки менее зависимы от торговли государственными ценными бумагами и обслуживания правительственных счетов. В то же время государственная собственность в банковском секторе, главным образом это относится к Сбербанку и Внешторгбанку, все еще высокая.
Прочие финансовые институты остаются неразвитыми. В отличие от многих других стран в 2001 и 2002 гг. российский фондовый рынок продолжал расти, но к августу 2002 г. рыночная капитализация, равная приблизительно 11 млрд. долл., все еще составляла лишь 25% ВВП.
Перераспределение капитала в экономических отраслях представлено в основном внутренними трансфертами в рамках конгломератов, что аналогично ситуации в других странах, например в Индии и Индонезии, в которых отсутствуют рыночные посредники. В таких условиях конгломераты могут быть полезными, но они непрозрачны и менее эффективны, чем рынки капитала. Остается неясным, будет ли способствовать экспансия природо-ресурсных и банковских конгломератов реструктуризации и модернизации российского промышленного производства.
В. May, ректор Академии национальной экономики и один из лучших аналитиков российской экономической политики, утверждает, что роль конгломератов в России останется главенствующей, и опасается, что они и впредь будут тесно связаны с правительством, при этом он поддерживает усилия, направленные на снижение их рыночной силы.
Однако волна приобретений и поглощений, прошедшая после 1998 г., имела и некоторые положительные аспекты, например касающиеся рынков капитала. К 2000 г. доля собственности корпоративных акций "инсайдеров" (управленцев и работников) снизилась до 35%, а доля "аутсайдеров" (внешних аукционеров) увеличилась до 50%. Остается лишь ждать, какие изменения произведет этот сдвиг в поведении российского бизнеса. В стране все еще отсутствует открытый рынок для корпоративного контроля, соответствующий западным стандартам. Но если считать, что собственность аутсайдеров лучше подходит реструктуризации, то следует признать сложившуюся ситуацию улучшением. Тем или иным способом богатые реструктуризирующиеся компании приобретают активы в других секторах и в их интересах реструктурировать эти приобретения.
Новое налоговое законодательство снижает налоговое бремя на бизнес и вводит низкий, равный для всех, подоходный налог. Частично под давлением ВТО будут отменены некоторые экспортные тарифы, однако это решение не относится к основным экспортным пошлинам, в том числе на нефть.
Происходит некоторая либерализация, хотя и медленными темпами, регулирования деятельности монополий (прежде всего газовой, электроэнергетической и железнодорожной). Начато рассмотрение ряда непрозрачных сделок РАО "Газпром", а газовая трубопроводная сеть может быть открыта для независимых производителей.
Однако огромный разрыв между регулируемыми внутренними тарифами и мировыми ценами на энергоресурсы сохраняется. В начале ноября 2002 г. средняя оптовая цена на природный газ, поставляемый промышленным потребителям, составила приблизительно 19 долл./1000 м3 при средних производственных затратах в процессе добычи 35-40 долл./1000 м газа, сообщил заместитель министра экономического развития и торговли РФ А. Шаронов в Вашингтоне 7 ноября 2002 г. на семинаре, проводившемся в Международном институте стратегических исследований. В январе 2002 г. внутренняя оптовая цена на нефть составляла около 5,0 до л л. /баррель, что
ниже одной трети экспортной цены. Таким образом, крупное косвенное субсидирование отечественной обрабатывающей промышленности продолжается, поддерживая "на плаву" многие предприятия, которые принесли бы экономике больше пользы, если бы "утонули".
По оценкам ОЭСР, в 2000 г. косвенные субсидии тарифов на газ и электроэнергию составили по меньшей мере 3,9% ВВП, а если при этом принять во внимание разницу со средними тарифами ОЭСР, то такие субсидии будут равняться приблизительно 30% ВВП. Увеличение внутренних цен, объявленное 24 января 2002 г. (на 16% на железнодорожные перевозки и на 20% на электроэнергию и газ), мало изменило ситуацию.
Принятые в 2001 г. законы прояснили права собственности на несельскохозяйственные земли, что способствует развитию рынка недвижимости. В 2002 г. был принят новый Земельный кодекс, разрешающий продажу земель сельскохозяйственного назначения. Его реализация будет зависеть от настроений региональных властей.
Любой режим прав собственности частично зависит от правил, регулирующих доступ на рынок. Ликвидация или насильственный захват компаний, вероятно, всегда должны учитываться даже эффективным менеджментом, при этом правила, регулирующие неудачи в бизнесе, должны быть ясными и не допускающими различных толкований. Третий по счету Закон о банкротстве может установить лучшие отношения между кредиторами и дебиторами, чем предыдущие варианты 1992 и 1998 гг. Если это произойдет, то случаи неправомерных действий, сопутствовавших многим банкротствам в России в 90-е годы, могут быть сокращены.
Государство все еще активно вовлечено в дела бизнеса. Скандал, связанный с электроэнергетической монополией РАО "ЕЭС", и улаживание его советского долга Чехословакии за счет значительного снижения налогов, показывают, какими тесными остаются отношения бизнеса из государства. Связи государства с бизнесом в большей степени, чем это обычно признается, встроены в сферу формального владения. По одной из оценок, доля промышленного производства в 1999 г., приходящаяся на компании, часть акций которых принадлежала государству, составляла более 50%. В основном это были небольшие и рассредоточенные пакеты акций. В 2000 г. государство владело 15% всех российских корпоративных акций.
Не слишком эффективными были и усилия по "дебюрократизации" экономики. Стремление В. Путина уменьшить государственное регулирование и облегчить лицензирование бизнеса реализуется на практике, однако первые законы в этой области освободили от лицензирования значительно меньшее число видов деятельности, чем предлагалось ранее, причем инициатором этого было правительство, а не Госдума. По одной из оценок, в начале 2001 г. лицензированию подлежали 400-500 направлений коммерческой деятельности против 70-90 в западных странах, и дополнительные издержки в результате такого регулирования могли на 10-25% сокращать корпоративные доходы по сравнению со странами Центральной и Восточной Европы.
Это, возможно, препятствовало росту наиболее динамичного сектора экономики - малого бизнеса. Стагнация в развитии малого бизнеса, начавшаяся в середине 90-х годов, по-видимому, не закончилась. На малые предприятия (имеющие штат до 100 работников в промышленности, строительстве и на транспорте, до 60 работников в сельском хозяйстве и сфере науки и до 30 работников в розничной торговле) в 1996 г. приходилось 12% занятой рабочей силы, а в 2000 г. чуть более 10%.
Однако ситуация в сфере малого бизнеса не совсем ясна. Согласно данным единого государственного регистра предприятий и организаций (ЕГРПО), число создаваемых компаний превышает число фирм, потерпевших неудачу. В декабре 2001 г. президент В. Путин сообщил, что сектор малого бизнеса прекратил рост еще в 1996 г., причиной чего назвал "незаконные" меры по регулированию и налогообложению. По оценкам ОЭСР, в малых предприятиях, включая самозанятость и занятость в неинкорпорированной торговле, в конце 2000 г. работало около 12,6 млн. человек, или 20% от общей численности занятых. В большинстве других стран этот показатель значительно выше - в Венгрии он равен 40%, а в Польше и Германии 50%.
Центр экономических и финансовых исследований (ЦЭФИ) в 2002 г. начал издавать шестимесячные исследования по задержкам и затратам, связанным с регистрацией и лицензированием фирм и с сертификацией товаров. Первое исследование, охватывающее вторую половину 2001 г., содержит свидетельства того, как бюрократия и коррупция препятствуют созданию и развитию новых компаний. Остается только ждать, каким образом, если это вообще произойдет, реализация антибюрократического законодательства 2002 г. улучшит ситуацию.
Если положение в сфере малого бизнеса остается неудовлетворительным, то ситуация с менеджментом крупных компаний улучшается. По сравнению с институциональным развитием изменения в корпоративном управлении в меньшей степени зависят от законодательства, а в большей от внутреннего развития бизнес - сообщества. В феврале 2002 г. был введен новый (необязательный к исполнению) кодекс корпоративного поведения, отвечающий потребностям определенной части бизнесменов, который поддерживает большую открытость в отношении финансовых вопросов компаний и предполагает лучшее отношение к миноритарным акционерам.
Итак, следует отказаться от некоторых негативных представлений о структурных недостатках российской экономики 1998 г. Транзакции в промышленности в настоящее время осуществляются в основном с использованием денег, а не бартера и других денежных суррогатов. Инсайдеры больше не доминируют в корпоративной собственности. Правительство не находится в хроническом дефиците. Российский бизнес не является более решительным противником внутреннего инвестирования. Официальное налоговое бремя на бизнес уменьшено. Однако при этом финансовое посредничество в основном отсутствует, а сектор малого бизнеса находится в состоянии стагнации. Все еще имеются очень высокие квазисубсидии. Несмотря на это, институциональные изменения происходили и были вполне рыночными. Не ясно, насколько долго будет продолжаться эта тенденция, оказывающая положительное воздействие на долгосрочный потенциал экономического роста.
Однако о реализации реформаторских мер, которые имеют критическое значение, судить довольно сложно. Законодательные изменения корректируют официально утвержденные правила. Деятельность российского бизнеса по большей части осуществлялась в соответствии с неформальными правилами. Дела велись по особым, личным соглашениям с властями, которые противоречили установленным правилам. Такой характер поведения создает для делового сообщества ситуацию "отсроченного наказания". В подобных условиях права собственности не гарантированы. Отдельные лица аккумулировали крупные капиталы и у них есть основания держать их в оффшорах. Эта практика повышает транзакционные издержки и работает против долгосрочного инвестирования, как российскими гражданами, так и иностранцами. Последним она создает особые барьеры, поскольку им трудно понимать неписанные правила.
Серьезным вопросом является формирование внутренней коалиции, поддерживающей сближение неформальных и официальных правил. Это будет коалиция тех, кто хочет покончить с ситуацией "отложенного наказания".
Объективно это будет коалиция за реальную реформу. Важной причиной присоединения российских бизнесменов к такой коалиции была бы возможность добиться снижения правовой неопределенности.
Исследование практики налогообложения российского бизнеса показывает, что по крайней мере часть российского бизнес-сообщества начала поддерживать идею сближения неформальных и официальных правил. Это способствовало проведению налоговых реформ в 2000-2002 гг. Ранее полное соблюдение российскими фирмами законодательства по налогообложению бизнеса было невозможным или почти невозможным. Это понимали и чиновники налоговой службы. Неформальные сделки заключались между бизнесменами и местными налоговыми чиновниками на основе "принципа справедливости", который в данном контексте можно интерпретировать как "справедливую игру", а не закон.
Результатом было несоблюдение закона. Неформальное понимание допустимого уровня отклонения от правила не исключает появления в будущем неприятностей. Высокопоставленные чиновники или политики, имевшие целью наказать или разрушить конкретный бизнес, всегда могли найти для этого правовые основания, утверждая, что буква закона должна исполняться. Часть российского делового сообщества не желает более находиться в состоянии "отложенного наказания".
Некоторые аналитики видят аналогичное изменение ситуации в самом крупном российском бизнесе. В 63 крупнейших компаниях с очень незначительной долей государственной собственности контрольные пакеты акций в настоящее время находятся в руках ядра стратегических инвесторов. Эксперты считают, что это сравнительно недавнее явление ассоциируется с усилением озабоченности в отношении прояснения и защиты прав собственности вообще. Для лидеров российского бизнеса более выгодным стал переход от захвата неясных прав собственности других к обеспечению четко установленных всех прав собственности.
Во время спада российской экономики в условиях значительной макроэкономической и политической неопределенности имелись веские основания заниматься грабежом активов, а не развивать бизнес. Доходы, часто получаемые от ренты, являющейся результатом частичной либерализации, перемещались в оффшоры. "Отложенное наказание" было приемлемым, а права собственности и будущие доходы весьма неопределенными. При этом очень важно было иметь маршрут бегства. Четырехгодичный рост экономики после почти десятилетнего экономического спада, возможно, убедил многих россиян в том, что стоит развивать бизнес в своей стране, а не грабить активы и уводить капиталы за рубеж.
Экстраполируя недавнее экономическое развитие, можно видеть перспективу устойчивого развития российской экономики, а следовательно, устойчивого роста доходов бизнеса. Однако для того чтобы воспользоваться такими перспективами, необходимо четко определить права собственности и отказаться от условия "отложенного наказания". Если в течение 1999-2002 гг. сформировалась критическая масса российских бизнесменов, придерживающихся такой точки зрения, то перспективы реализации реформы будут благоприятными.
В ряде исследований показана уверенность крупных бизнесменов в позитивных перспективах. Рассмотренные выше факты по инвестированию и утечке капитала, а также институциональные изменения подтверждают эти ожидания, так же как и поддержка большинством "олигархов" вступления России в ВТО, несмотря на то что западные государства-члены этой организации добиваются открытости секторов российских финансовых услуг, телекоммуникаций, нефти, природного газа и металлов для зарубежных компаний. Это подтверждает предположение о повышении деловых ожиданий и об изменении отношения к официальным правилам.
Итак, быстрый экономический рост в России в период 1999-2002 гг. является вызовом устоявшимся представлениям. Не следует более считать, что Россия имеет структурные и институциональные недостатки, препятствующие устойчивому экономическому росту в долгосрочном плане. Недостатки существуют, но имеются и признаки того, что они уменьшаются и необязательно негативно скажутся на долгосрочной тенденции роста в 3,0% в год или ниже.
Экономический подъем начался как неожиданное последствие вынужденной девальвации. Затем он усилился за счет повышения цен на нефть и проведения неожиданно продуманной фискальной и монетарной политики. В целом в России в настоящее время достигнуты условия макроэкономической стабильности для экономического роста - в той мере, какую можно подразумевать исходя из опыта стран Центральной Европы.
Одной из характеристик подъема было повышение уверенности бизнеса, сопровождаемое сокращением бегства капитала и ростом внутреннего инвестирования.
Для достижения устойчивости последних тенденций необходим стабильно высокий уровень цен на нефть в течение длительного времени. Другим требованием является проведение институциональных реформ (а не только подготовка соответствующего законодательства) и реализация их на практике. В последних событиях наблюдаются благоприятные признаки институциональных изменений: экономический рост укрепляет доверие бизнеса, которое, в свою очередь, открывает перспективы для российских предпринимателей и позволяет подойти к уточнению прав собственности и в более общем плане к поиску сближения неформальных и официальных правил, что позволит улучшить деловой климат в стране.
Однако невозможно достаточно точно прогнозировать сближение официальных и неформальных правил в обществе, не имеющем большого опыта исполнения официальных правил. Тем временем институциональной реформой не устранена проблема нефти и газа. В долгосрочной перспективе она может приостановить рост из-за ресурсной зависимости. В краткосрочной перспективе дальнейшее падение цен на нефть может разрушить экономику непосредственно или косвенным образом. Такое падение, или даже перспектива его, снижает деловое доверие, что, в свою очередь, может привести к ослаблению коалиции, выступающей за реальную реформу. Как и в 1997-1998., России может не повести с внутренней ситуацией.
Тем не менее имеется ощущение, что недавний рост российской экономики в какой-то мере является самоподдерживающимся благодаря поощрению не только будущих инвестиций, но и продвижению к практике исполнения официальных правил.
Это только предварительное предположение. Для того чтобы подтвердить его, имеет смысл осуществить мониторинг таких индикаторов, как доля сектора малого бизнеса в занятости и общем объеме производства, уровень кредитования банками нефинансовых корпораций в процентном отношении к ВВП, баланс между внутренним инвестированием и бегством капитала, доля Кипра как источника прямых иностранных инвестиций в Россию (это является одним из индикаторов внутренней роли оффшорных фондов, контролируемых россиянами, который возрос с 1,4% в 1995 г. до 16,3% в 2001 г.).
Реформаторское законодательство является необходимым, но недостаточным условием. Действительно необходимо добиться изменений характера экономического поведения и переориентации его на рыночную конкуренцию. Отдельные признаки таких изменений проявились в последние четыре года на фоне роста производства, инициированного девальвацией. Если изменения подобного плана продолжатся, то возникнет и тенденция потенциального долгосрочного роста. Кроме того, можно будет проверить правильность предположения о том, что "институциональное качество" Россия сохранится в течение длительного периода времени.
Europe-Asia Studies.- 2003 .- 55, .V; 3 .- P. 365-3S
