РЕТРОСПЕКТИВА РАЗВИТИЯ СПОСОБОВ ВЕДЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОТИВОБОРСТВА В ВОЕННЫХ КОНФЛИКТАХ
НАУКА И ВОЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ № 4/2008 , стр. 3-10
ГЕОПОЛИТИКА И ВОЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
РЕТРОСПЕКТИВА РАЗВИТИЯ СПОСОБОВ ВЕДЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОТИВОБОРСТВА В ВОЕННЫХ КОНФЛИКТАХ
УДК 355.40
Генерал-майор В.Н. СУЛИМОВ,
заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил -
начальник главного оперативного управления
Полковник П.Н. МУРАВЕЙКО,
начальник управления главного оперативного управления
Генерального штаба Вооруженных Сил
Статья посвящена развитию одного из новых и перспективных направлений в современном военном искусстве - информационному противоборству (ИПб). В последнее время в средствах массовой информации (СМИ) появилось большое количество публикаций о методах, формах и способах борьбы в информационной сфере. Несмотря на спорность выводов большинства из них, очевидно одно, что борьба за информационное превосходство заняла прочное место в противостоянии ведущих государств мира. Республика Беларусь, как государство, использующее для обеспечения своей национальной безопасности все передовое, что наработано мировой научной мыслью, также активно развивает данное направление деятельности и вносит свой вклад в развитие теории и практики ИПб. В этом процессе страна опирается на накопленный опыт, глубоко анализируя его значение.
Геополитическое значение информационного противоборства
Значимость развития информационной техники и информационных ресурсов неуклонно растет. Это обусловлено, прежде всего, прогрессирующей информатизацией всех сфер общества.
Геополитический потенциал государства, его политические возможности в региональном и глобальном соперничестве сегодня определяются не только размерами и расположением территории, богатством природных ресурсов, количеством населения. На современном этапе развития общества экономические, научно-технические, военные, коммуникационные возможности страны во все большей степени зависят от ее совокупного информационного ресурса, уровня развития информационной инфраструктуры и особенно от информационно-психологических факторов.
Поэтому геополитическое соперничество в экономической, научно-технической, социокультурной и собственно военной сферах все больше концентрируется на борьбе за информационное превосходство.
Понимание данного постулата привело к развитию теории и практики ИПб, называемого в различных источниках информационной войной, психологической войной, информационно-психологическим противоборством и т.п. Анализ изменений военно-политической ситуации в мире показывает, что так называемые «холодные войны» становятся все более масштабными и политически результативными, и что характерно, именно они все чаще используются государствами вместо традиционных для достижения своих политических целей.
Информационное воздействие малозаметно, проявляется постепенно, экономически выгодно, экологически безопасно, а самое главное - трудноустранимо. Чтобы сломать сложившиеся стереотипы под воздействием ранее поданной информации, необходима затрата усилий, финансов и времени в несколько раз больше.
Но трансформация борьбы и перенос ее тяжести в информационную сферу не ведет к ее ослаблению, снижению ожесточенности и решительности. Наоборот, под прикрытием лозунгов и информационных штампов о переходе к ненасильственному миру борьба обостряется. Собственно военные действия все чаще становятся последним, а порой и не самым важным актом в противостоянии отдельных государств и коалиций. Информационное воздействие способно не только обеспечить успех в «горячей войне», но и во многих ситуациях заменить ее.
Информационное противоборство в современных войнах и вооруженных конфликтах
История свидетельствует, что наибольший результат ИПб, а в особенности его важнейшей составной части - информационно-психологического воздействия, достигается тогда, когда у противоборствующей стороны не определена четкая государственная идеология или отсутствует мощный профессиональный пропагандистский аппарат, способный эффективно противостоять внешнему психологическому воздействию.
Психологический комплекс человека - один из самых уязвимых, и поэтому воздействие на него представляется простым и эффективным. Именно данный комплекс лег в основу современных подходов к ИПб.
Война в Корее (1950 - 1953 гг.) стала первым открытым столкновением двух противоположных идеологий после Второй мировой войны. Американцы столкнулись не только с решительным вооруженным, но и с активным идеологическим сопротивлением. Это заставило их пересмотреть концепцию ведения психологической войны, изменить стратегию и тактику, приступить к реорганизации органов управления, совершенствованию форм и методов ведения психологических операций (ПсО).
Главной задачей, стоящей перед органами психологической войны США, явился показ действий американских вооруженных сил как ведущих легитимную оборонительную операцию под эгидой ООН.
Основными способами ведения психологической войны стали печатная пропаганда (до 100 млн. листовок за 3 дня), устное вещание (до 2 ч. в день) и радиопропаганда. Для успешного ее осуществления был перестроен аппарат управления и структура соответствующих подразделений, с 1951 г. начата подготовка специализированных военных кадров, создан центр психологической борьбы.
Военные действия в Корее показали, что, несмотря на все предпринимаемые меры, разложить Корейскую народную армию и китайских добровольцев не удалось. Вместе с тем в искусстве ведения именно пропаганды был достигнут определенный успех.
Четко обозначилась основная задача пропаганды: превратить осведомленного человека в неосведомленного, информированного в дезинформированного, убежденного - в сомневающегося.
Опыт деятельности армейской службы психологической войны был критически проанализирован и уже в 1955 г. существующие нормативные документы были в значительной степени переработаны.
Обновленная концепция специальных методов войны прошла проверку в ходе войны во Вьетнаме. Широко использовались национальные психологические особенности местного населения, нравы, обычаи, суеверия.
В качестве психологического давления на население применялись приемы ничем не оправданного насилия, преследующие единственную цель - вызвать чувство страха. Например, для распространения паники и внушения страха жителям Ханоя в 60 км от него был стерт с лица земли город Фули. Впоследствии этот прием будет широко использоваться во многих локальных конфликтах, в том числе в Ираке [1], Афганистане, Чечне.
С целью психологического воздействия американцы широко применяли средства поражения, вызывающие тяжелые телесные повреждения, сильные болевые ощущения и психологический шок, в частности напалм, шариковые бомбы, стреловидные убойные элементы.
Вместе с традиционными формами ведения психологической войны впервые широкомасштабно стало использоваться телевидение. В целях воздействия на население применялась «сувенирная» пропаганда: организовывалась раздача сигарет, жевательной резинки, зубной пасты, игрушек, пакетиков с рисом и т.п.
Несмотря на все это, военно-политическое руководство США до конца недооценило фактор СМИ. Телевизионные кадры с прибывающими из Вьетнама гробами, искалеченными американскими солдатами, сожженными напалмом деревнями во многом способствовали нарастанию в США антивоенных настроений, формированию негативного образа армии в глазах общественности, резкому падению морального духа личного состава и, в конечном счете, бесславного ухода американцев из Индокитая.
Однако в данных условиях психологические методы борьбы, наоборот, получили толчок к своему развитию. Специалисты в области ведения ПсО пришли к выводу, что они могут быть успешными только в том случае, если носят тотальный характер, планируются и проводятся заблаговременно и комплексно, направлены не только против противника, но также населения и вооруженных сил нейтральных и дружественно настроенных государств. Эти положения и составили основу современной концепции ПсО, проверенной как американцами, так и их союзниками по НАТО в ходе последующих войн и вооруженных конфликтов.
Новым моментом при организации и проведении ПсО с середины 1980-х годов стало внесение в пропагандистские материалы понятия «стратегия национальной безопасности». Данная стратегия была разработана аппаратом Р. Рейгана в 1981 г. и состояла из четырех компонентов: дипломатического, экономического, военного и информационного. При этом упор на информационный компонент, как основной, нашел свое подтверждение уже в вооруженном конфликте в Гренаде (1982 г.).
Методика оказания влияния на мировую общественность в ходе конфликта включала в себя прямую дезинформацию, элементы полуправды и объективную информацию.
Информационно-психологическое воздействие было направлено на разжигание противоречий между гражданским населением острова, революционной армией и кубинскими военнослужащими, на создание атмосферы лояльного отношения к американским солдатам и офицерам. Наряду с психологическим воздействием применялись и материальные стимулы.
Важным последствием проведения ПсО в Гренаде явился циркуляр министерства обороны, в котором предлагалось пересмотреть программы обучения всего офицерского состава с целью повышения знаний в области информационной борьбы. В плане развития теории локальных войн ПсО рассматривались как умножитель боевого потенциала войск во всех видах боевых действий.
Эти теоретические положения были подтверждены на практике подразделениями ПсО в ходе вторжения вооруженных сил США в Панаму (1989 г.), когда в отличие от других локальных конфликтов с участием США силы ПсО действовали по специально разработанному плану, который фактически являлся приложением к общему плану боевых действий. Место и роль ПсО в Панаме определялись тем, что американская армия с первых же дней столкнулась с психологически хорошо подготовленным к интервенции личным составом сил национальной обороны.
При проведении ПсО в Панаме специалисты исходили из того, что победа в конфликте низкой интенсивности невозможна без создания благоприятного общественного мнения. Поэтому было введено новое теоретическое положение о том, что применение военной силы в подобных конфликтах является последним аргументом для достижения экономического, политического и информационного воздействия. Особенностью ведения ПсО стало усиленное индивидуальное психологическое давление на генерала Норьегу и его дискредитация в глазах народа.
В Панаме была проверена новая система взаимодействия аппарата ПсО с гражданскими и военными СМИ: ограничение доступа нежелательных лиц в зону боевых действий, проведение брифингов для подготовленного контингента журналистов.
ИПб в Ираке («Буря в пустыне»)
Накопленный опыт психологических операций был в полной мере использован вооруженными силами США в период подготовки и осуществления боевых операций в зоне Персидского залива (1991 - 1992 гг.). Здесь ПсО велись по двум направлениям: внешнеполитическая область и непосредственное информационно-психологическое обеспечение боевых действий. В первом случае главными целями было обеспечение поддержки контрмер многонациональных сил в отношении Ирака, укрепление позиций антииракской коалиции и ослабление иракского государства. Во втором случае - усиление постоянного психологического давления, порождаемого военной обстановкой, должно было способствовать ухудшению морально-психологического состояния населения и личного состава вооруженных сил противника, снижению его боеспособности.
В ходе подготовительного периода было издано три директивы, определяющие порядок организации и ведения ПсО на весь период кризиса, регламентирующие деятельность разведывательных служб, научно-исследовательских учреждений, психологов и ряда армейских органов. Сам факт принятия этих документов - свидетельство того, что армейское командование ставило ПсО в один ряд с боевыми.
В качестве основных были определены следующие задачи ПсО: дезинформация командования вооруженных сил Ирака и широкой общественности относительно планов военных действий; подрыв доверия населения Ирака к президенту Саддаму Хусейну; поддержка движения сопротивления в Кувейте и оказание помощи оппозиционным силам в Ираке; убеждение в бесперспективности сопротивления многонациональным силам [2].
Одним из главных направлений ПсО, особенно на этапе подготовки к началу боевых действий, стало стратегическое дезинформирование, то есть убеждение мировой общественности в необходимости мер, принимаемых американским руководством.
Основными способами информационно-психологического воздействия были радио- и телевещание, устная и печатная пропаганда. С помощью кочевников и авиации распространено среди иракских военнослужащих и населения около 150 тыс. дешевых транзисторных радиоприемников с фиксированными частотами [2]. Согласно опросам, четыре из пяти военнопленных слушали радиопередачи противника. С началом операции «Буря в пустыне» радиопропаганда велась в тесном сотрудничестве с действиями подразделений РЭБ, на которые была возложена задача по подавлению трансляций «Радио Багдада».
Видеопропаганда осуществлялась путем широкого распространения видеокассет в Иордании и других сопредельных с Ираком странах для последующей их переправки в Ирак и Кувейт.
В ходе боевых действий широко использовалось устное вещание через мобильные звуковещательные станции, установленные на автомобилях высокой проходимости или на вертолетах.
Сочетание целенаправленной печатной и радиопропаганды с непрерывными бомбардировками и артобстрелами значительно деморализовало иракские войска и способствовало их массовой сдаче в плен в период наземного наступления.
Таким образом, во время боевых действий в зоне Персидского залива использовался комплекс разнообразных форм и методов психологического воздействия, дополняющих друг друга. Комплексное воздействие на население и личный состав армии Ирака в ходе ПсО многонациональных сил способствовало успешному проведению боевых операций и достижению поставленных задач с минимальными потерями в живой силе и технике.
Так, по данным Пентагона, 40-дневная воздушная операция в военном плане принесла довольно ограниченные результаты: потери иракцев составили в самолетах - 10%, в бронетехнике - 18%, в артиллерии - 20%, в то время как морально-боевой дух (по регистрировавшимся показателям) снизился на 40-60%. Уже первые бои с передовыми подразделениями иракской армии показали, что она полностью деморализована и не способна вести даже оборонительные действия [3].
ИПб в ходе агрессии НАТО против Югославии в 1999 г. явилось одним из наиболее характерных и показательных примеров использования СМИ в интересах оказания воздействия на войска и население противника.
Информационно-психологическая подготовка к вооруженному вмешательству НАТО в Косово началась в 1998 году. В западных СМИ было инициировано поэтапное нагнетание антисербской истерии и муссирование темы «этнических чисток» в Косово. Результатом стало то, что уже к началу 1999 г. общественное мнение Запада было в основном подготовлено к силовому варианту урегулирования косовской проблемы [2; 4].
Основные цели информационного обеспечения натовской агрессии на стратегическом уровне заключались в формировании позитивного для США и НАТО на Балканах внутреннего и международного общественного мнения и нейтрализации влияния России, Китая и других стран, занявших негативную позицию в отношении действий Североатлантического союза. На оперативно-тактическом уровне цели информационной кампании сводились к дестабилизации внутриполитической обстановки, дискредитации правительства Милошевича в глазах собственного народа и дезорганизации системы государственного управления, деморализации населения и личного состава югославских вооруженных сил, склонению к дезертирству и неповиновению, поощрению оппозиционных властям Югославии организаций, политических деятелей и СМИ.
С началом воздушных ударов интенсивность информационно-психологических мероприятий, направленных против Югославии, заметно усилилась. Выступления руководителей ведущих стран НАТО с разъяснениями и оправданиями военной акции транслировались на всех основных языках мира, а также сербском, через всемирные теле- и радиослужбы.
Анализ выступлений в СМИ о ситуации на Балканах и выработку рекомендаций для руководства Альянса по совершенствованию информационного обеспечения операции взял на себя созданный при пресс-службе НАТО так называемый «военный кабинет». В него вошли специалисты по связям с общественностью и СМИ из Великобритании (12 чел.), США (8 чел.), а также ФРГ, Франции и других стран блока. Рекомендации «военного кабинета» оперативно претворялись в жизнь, способствуя усилению антисербской риторики в западных массмедиа.
В то же время, при появлении «неудобной» информации, американские официальные лица действовали по утвержденному алгоритму: на первом этапе происходило официальное опровержение компрометирующего факта, в дальнейшем проводилась линия по обвинению югославской стороны в подготовке провокации. Признания правомерности подобных сообщений имело место лишь в том случае, если другая сторона приводила совершенно неопровержимые доказательства. Так произошло, например, со сбитыми самолетами НАТО, где признаны были лишь те случаи, когда югославам удалось предъявить обломки с опознавательными знаками, бортовыми номерами и маркировкой агрегатов сбитых машин [4].
Необходимо отметить и действенные меры защиты Югославии от негативного информационно-психологического воздействия в ходе конфликта.
Задолго до бомбардировок, в октябре 1998 года, в Югославии был введен новый закон о СМИ, предусматривавший уголовное наказание за оскорбление государственного строя. После этого в г. Белграде были закрыты несколько негосударственных местных радиостанций.
Югославские телеканалы были подготовлены к пропаганде заранее, и в качестве относительного новшества ввели так называемые штампы. Один из них - «преступная агрессия НАТО против независимой Югославии».
Следующим этапом информационной кампании в югославских СМИ стала дискредитация противника. Так, например, на телевидении был показан клип, в котором Б. Клинтон, Т. Блэр и Ж. Ширак стоят в одном видеоряду с Гитлером. Тиражировались фотоколлажи западных лидеров с фашистской символикой.
Одной из главных особенностей деятельности зарубежных СМИ в Югославии являлась строжайшая военная цензура. Журналисту, приехавшему в Югославию, для работы нужна была аккредитация военного пресс-центра. Любая съемка требовала специального разрешения. Официально съемки были разрешены только в трех местах Белграда, причем в течение не более 4 часов в день [4].
Однозначно определить «победителя» в информационной войне в ходе косовского конфликта невозможно. Специалисты НАТО добились определенных успехов благодаря согласованности действий, использованию современных технологий и СМИ в интересах оказания воздействия на общественное мнение как в Югославии, так и во всем мире. Между тем потенциал по ведению информационных войн в самой Югославии оказался достаточным для нейтрализации большинства усилий западных пропагандистов.
Не менее основательно специалисты ПсО США подошли к вопросам ведения ИПб в Афганистане, где прежде всего ими был изучен опыт Советской Армии.
Так, части и подразделения 40-й армии в Республике Афганистан (1979 - 1989 гг.) получили серьезный урок в организации и ведении специальной пропаганды при решении боевых задач.
С одной стороны, войска показали высокую полевую выучку и слаженность функционирования штабов при ведении локальной войны, а с другой - недооценку морально-психологического обеспечения в условиях боевых действий на чужой территории и враждебно настроенного местного населения.
Командный состав армии не располагал полной и достоверной информацией о социальном, экономическом и религиозном укладе жизни этой страны. Очевидным следствием нехватки объективной информации стало отсутствие соответствующего методического аппарата и теоретического материала, а также сил и средств ведения специальной пропаганды. Главные усилия пропаганды были сосредоточены на идейно-политическом воспитании личного состава частей и подразделений армии и идеологическом обеспечении их боевой деятельности.
О недооценке роли информационно-психологического воздействия на противника говорит тот факт, что только через 5 лет после ввода советских войск в Афганистан (1985 г.) было принято решение об организации спецпропаганды в отношении населения и оппозиции Афганистана [5].
Создавшаяся обстановка поставила перед командованием целый ряд проблемных вопросов, связанных с несовершенством системы информационно-психологического противоборства:
отсутствие объективной и достоверной информации о регионе предстоящих боевых действий, недостаточное количество специализированных сил и средств, способных обеспечить сбор, обработку и анализ данной информации, не позволяло вырабатывать обоснованные рекомендации командованию армии по наиболее эффективным направлениям, методам и способам психологического воздействия на противоборствующую сторону и население Афганистана;
состав и структура органов спецпропаганды, низкая квалификация сотрудников, предназначенных для ее ведения, не позволяли в полном объеме решать поставленные задачи на всей обширной территории, где размещались части и соединения армии;
отсутствовала современная качественная аппаратура, предназначенная для передачи соответствующей информации войскам и населению Афганистана (доля современных образцов теле-, радиоаппаратуры составляла только 3 %);
была слабой организация взаимодействия сил и средств;
имело место недостаточное материально-техническое обеспечение органов, предназначенных для ведения спецпропаганды;
отсутствие обоснованных и объективных критериев оценки результатов деятельности органов спецпропаганды приводило к тому, что такая деятельность оценивалась не по реальным результатам, а по количеству проведенных мероприятий (распространение агитационных материалов, проведение митингов, ведение радиопередач и т.п.).
Опыт СССР был изучен специалистами США с самым пристальным вниманием. Основными целями ПсО США в ходе антитеррористической операции «Непокоренная свобода» в Афганистане стали деморализация и склонение к прекращению сопротивления и сдаче в плен членов вооруженных формирований, сведение к минимуму потерь среди военнослужащих и гражданского населения, разъяснение народу Афганистана целей США и причин появления американских войск в регионе, завоевание симпатий и обеспечение сотрудничества со стороны местных жителей. На более отдаленную стратегическую перспективу поставлена задача формирования проамериканской ориентации у местной политической элиты с целью обеспечения долговременного влияния Соединенных Штатов
С началом боевой фазы операции американская авиация в результате целенаправленных ударов уничтожила радиовещательные центры талибов, в том числе официальную радиостанцию «Голос Шариата» в Кабуле. Это подорвало пропагандистские ресурсы талибов и обеспечило американским силам ПсО монопольное положение в радиоэфире Афганистана.
Специалисты ПсО США развернули радиовещание общим объемом до 10 ч в сутки на средних и коротких волнах. Для расширения слушательской аудитории с американских самолетов над разными районами Афганистана было сброшено до 100 тыс. радиоприемников с фиксированной частотой [6; 7].
С начала военной операции в Афганистане до конца декабря 2001 года силами ПсО США было распространено свыше 18 млн листовок, что для страны с 28-миллионным населением является значительной цифрой [7].
В целях психологического воздействия на гражданское население практиковался также сброс с самолетов гуманитарных грузов (всего было сброшено более 2,2 млн. продовольственных пакетов).
С целью вызвать шок у засевших в горах Тора Бора боевиков, на пещерный комплекс было сброшено несколько сверхмощных 7,5-т авиабомб BLU-82.
Количественным показателем эффективности ПсО является число вооруженных боевиков, сдавшихся в плен или, применительно к Афганистану, перешедших на сторону правительственных войск. По этому критерию эффективность американской пропагандистской кампании на этапе с октября до середины ноября 2001 года также можно оценить как низкую.
К началу ноября 2001 года США столкнулись с нарастающим международным осуждением бомбардировок Афганистана и волной антиамериканских выступлений, захлестнувшей мусульманские страны Ближнего и Среднего Востока. Талибы в целях активизации пропагандистской кампании против США стали допускать в страну некоторых западных корреспондентов и организовывать выезды в населенные пункты, подвергшиеся бомбардировкам. Благодаря репортажам катарского канала «Аль-Джазира» мир увидел кадры убитых по ошибке детей и толпы беженцев.
В такой ситуации администрация Дж. Буша предприняла несколько нестандартных шагов. На должность заместителя государственного секретаря по информационной политике назначена специалист по рекламе и связям с общественностью. Принято решение о привлечении к ведению информационной кампании частных PR-организаций и выделении им около 400 млн. долларов на пропагандистские мероприятия в 78 государствах, прежде всего мусульманских [7]. Кроме того, США и Великобритания разместили в Исламабаде коалиционный информационный пресс-центр. В целом это позволило сделать работу западных СМИ в регионе более оперативной и перехватить инициативу в освещении афганских событий у ближневосточных СМИ, действуя по принципу опережения.
Поворотным моментом в ходе ПсО вооруженных сил США стало неожиданное решение руководства талибов оставить крупные города и перейти к тактике партизанской войны. На данном этапе перед американскими подразделениями ПсО были поставлены новые задачи - обеспечение информационной поддержки планов руководства Белого дома по вводу международного миротворческого контингента и послевоенному политическому переустройству Афганистана под контролем США.
Говорить о полном успехе ПсО ВС США преждевременно. Независимые эксперты констатируют, что ПсО способствовали выполнению задач американскими вооруженными силами на начальном этапе операции в плане минимизации потерь своих военнослужащих и разложения боевых формирований «Талибана». Американские специалисты в области ПсО в целом гибко реагировали на изменения военной обстановки и оперативно устраняли выявленные в ходе контактов с местной аудиторией недостатки в содержании и направленности своих материалов. Однако, несмотря на это, ряд разработанных материалов, использовавшихся в ходе подобных операций, недостаточно учитывал местные национально-психологические особенности, а также этническую и религиозную специфику страны.
Так же как и в 1991 г., в 2003 г. в ходе операции «Свобода Ирака» информационно-психологическое воздействие вооруженных сил США было построено по двум направлениям: формирование мирового общественного мнения и непосредственное информационно-психологическое обеспечение боевых действий.
Начало информационно-психологическим акциям положено радиовещанием 12 декабря 2002 года с борта самолета ЕС-130Е «Коммандо Соло». Для обеспечения эффективности воздействия 16 декабря над южными районами Ирака с воздуха было распространено около 500 тысяч экземпляров листовок с указанием частоты и времени работы указанной станции. Ежедневно транслировалось около десяти разных программ, предназначенных как для иракских солдат, так и для иракского населения.
Листовки сбрасывались в течение всего 2002 года. Периодичность распространения листовок с помощью авиации составляла в среднем 4 раза в месяц.
Новым способом оказания воздействия на противника явилась рассылка SMS-сообщений и электронных писем. Пентагон активно рассылал послания на арабском языке, адресованные военному руководству и представителям гражданских администраций в Ираке, с целью настроить против иракского президента, склонить к государственной измене и внести раскол в ряды иракских военных. Высшим офицерам внушалась мысль о том, что иракцы понесут большие потери, высшие военные чины будут привлечены к суду как военные преступники [1; 3].
Подобные электронные послания поступали в течение нескольких дней, прежде чем иракские власти предприняли попытки исключить возможность их получения. Были созданы специальные фильтры, которые заблокировали все послания по электронной почте из США.
Говоря о способах работы сил ПсО в Ираке, следует отметить, что значительное место заняли традиционное воздействие, такое как устная и печатная пропаганда, радио- и телевещание. Одновременно с вещанием подавлялись трансляции иракских радиостанций и телевидения с помощью подразделений РЭБ и прямых ударов авиацией и крылатыми ракетами по государственным вещательным центрам. Активно проводилась видеопропаганда путем распространения видеокассет с пропагандистским содержанием. Через передвижные звуковещательные станции, установленные на автомобилях, широко использовалось устное вещание. Интенсивно велась печатная пропаганда, преимущественно с помощью листовок (было распространено свыше 25 миллионов экземпляров).
Говоря о действенности этих мероприятий, можно отметить, что психологическая война оказалась недостаточно эффективной. Агрессия лишь сплотила иракское общество и даже сгладила существующие противоречия между шиитами и суннитами.
Примерно то же следует отметить и в отношении информационно-психологического воздействия на мировое общественное мнение. В странах коалиции лишь официальные лица безоговорочно поддержали военные действия против Ирака, мировое же сообщество склонить к поддержке агрессии не удалось.
Последующая агрессия, конечно, подтвердила мощь и превосходство американской военной машины, но день сегодняшний свидетельствует о том, что дух иракцев не сломлен до сих пор.
В целом концепция ИПб в том виде, в каком она реализуется в США, не является новым понятием для военного искусства. Теоретические основы ИПб достаточно полно раскрыты через понятия «борьба с системами управления противника», «радиоэлектронная война», «психологическая война», «дезинформация», «военная хитрость» и т. п. [8]. Так называемая «новизна» американского подхода к теории ИПб заключается в комплексном использовании военно-теоретических разработок по информационному воздействию и своих технологических достижений, особенно в области информатики.
Характерным отличием вооруженного противостояния между армией Израиля и подразделениями шиитского экстремистского движения «Хезболлах» 2006 года от предыдущих арабо-израильских конфликтов явилось активное применение противоборствующими сторонами современных методов информационно-психологического воздействия на противника. Обе стороны использовали спутниковые средства теле- и радиотрансляции, отмечая ценность их задействования в вооруженном конфликте.
Отличительной особенностью данного конфликта явилось стремление обеих сторон использовать существующую гражданскую инфраструктуру, в частности, сети мобильной и фиксированной телефонной связи, в интересах информационной войны. Преимуществами использования данных видов связи являются их распространенность и, соответственно, охват широких масс населения. В ходе конфликта широко применялись периодические вклинения Израиля в программы передач ливанских телеканалов с целью пропаганды и дезинформации, используя современные компьютерные технологии для проведения хакерских атак.
Так, например, ливанский телеканал «Аль-Манар», контролируемый движением «Хезболлах», неоднократно подвергался атаке израильских хакеров. При вклинении в трансляции передач на частотах телеканала и местных УКВ-радиостанций, израильскими военными распространялась негативная информация, дискредитирующая руководство шиитской группировки и завышенные данные о потерях боевиков.
Противодействуя периодическим включениям Израиля в новостные программы, ливанские СМИ были вынуждены использовать электронные средства защиты в сочетании с постоянной сменой частот.
С развитием конфликта информационная война между Израилем и Ливаном приобрела масштабы крупной информационной операции: SMS и голосовые сообщения, листовки, вечерние звонки в частные жилища.
Подразделениями «Хезболлах» активно применялась современная аппаратура прослушивания переговоров по мобильным и фиксированным сетям. Группа специальных операций «Сайгинт» (радиоразведка) движения «Хезболлах» прослушивала коммуникационные линии и переговоры высшего военного командования Израиля.
Не сумев обеспечить информационное превосходство техническими средствами, вооруженные силы Израиля в ходе третьего этапа операции нанесли удары по наземным спутниковым станциям телекомпаний и объектам энергетики. Ливанские объекты информационной инфраструктуры были выведены из строя лишь после осознания израильской стороной факта их эффективного использования, а не в первых ударах, как это было при проведении США и их союзниками операции против Ирака «Буря в пустыне».
После вывода стационарных объектов руководство «Хезболлах» задействовало подвижные теле- и радиоцентры, СМИ ряда арабских стран.
В ходе вооруженного конфликта обеими сторонами активно применялись методы дезинформации войск и населения противника.
Об эффективности информационной кампании шиитской группировки свидетельствует тот факт, что на протяжении всего конфликта сохранялась тенденция роста популярности «Хезболлах» не только в Ливане, но и в регионе в целом. Так, если в начале конфликта государства с более «светскими» режимами осуждали действия «Хезболлах», то ко времени прекращения боевых действий Лига арабских государств практически единогласно осудила Израиль за неоправданное количество жертв со стороны мирного населения Ливана, негласно поддержав тем самым шиитское движение.
Можно сказать, что «Хезболлах» однозначно выиграла информационную войну против Израиля. Отождествляя себя с ливанским населением, а также выставляя себя в качестве основного барьера израильской экспансии на Ближнем Востоке, лидеры шиитов уменьшили негативное значение того факта, что боевики организации сознательно использовали населенные пункты и гражданские объекты для прикрытия от ударов израильских войск, что повлекло массовые жертвы среди мирного населения Ливана.
Анализ произошедшего конфликта позволяет сделать вывод, что несмотря на большие, чем Израиль, потери в силах и средствах, территории, группировка «Хезболлах» благодаря именно хорошо организованной и проведенной информационной операции в целом одержала победу над Израилем и добилась благоприятного для себя исхода вооруженного конфликта. Другими словами, очевидный военный проигрыш превращен в политическую победу.
Учитывая результаты информационных операций в Афганистане, Ливане, опыт ведения ИПб экономически слабыми странами мусульманского мира заслуживает самого пристального внимания.
2008-й год отмечен грузино-югоосетинским конфликтом, в который была вовлечена Российская Федерация. С точки зрения развития теории ИПб, это был пример применения практически всех его форм и способов в крайне короткий промежуток времени (5 суток). Это, в свою очередь, предопределило ожесточенность схватки в информационной сфере, стремительное, порой непредсказуемое, изменение информационной обстановки и, как следствие, необходимость оперативного, практически в режиме on-lain, принятия решений в сфере ИПб и осуществления непрерывного управления процессом [9].
Необходимо отметить, что противостояние российской и грузинской сторон в информационной сфере началось еще до начала вооруженного конфликта.
Основные усилия грузинской стороны сводились к формированию в международном общественном мнении образа России как страны, грубо вмешивающейся во внутренние дела суверенного государства путем поддержки непризнанных республик и мешающей воссоединению Грузии. В качестве способов информационного воздействия использовались антироссийские политические заявления президента Грузии, силовых министров, парламентариев и обвинения российских спецслужб в разжигании конфликта.
Одним из основных векторов стало формирование прогрузинского общественного мнения в Латвии, Литве, Эстонии, Украине и Польше.
Российская сторона сконцентрировалась на завоевании информационного превосходства внутри государства. В российских СМИ распространялись аналитические материалы, содержащие возможные варианты развития обстановки и свидетельствующие о том, что окружение М. Саакашвили делает ставку на военную операцию в Южной Осетии. Второй блок материалов имел контрпропагандистскую направленность и охватывал, в том числе, страны СНГ.
Все это свидетельствует о том, что известный постулат о необходимости формирования положительного мнения не только у международного сообщества, но и у союзников, приобрел в данном конфликте огромное значение.
Как итог, к началу вооруженного конфликта с помощью западных союзников для Грузии было завоевано информационное превосходство в европейских странах, странах Балтии и Украине, а также гарантирована поддержка США, обладающих передовыми технологиями ведения ИПб.
Российская Федерация подготовила положительное общественное мнение внутри страны о поддержке граждан Южной Осетии, выполнении миротворческой миссии; обозначила существование проблем на грузино-южноосетинской границе перед общественностью Европы и сформировала устойчивую дипломатическую позицию в ООН, позволяющую в дальнейшем ответить на агрессию Грузии.
С началом вооруженного грузино-югоосетинского конфликта наиболее важным средством ведения информационно-психологического противоборства явились СМИ, как электронные, так и печатные.
Грузии в первые два дня удалось с помощью постоянного контактирования высших должностных лиц государства со СМИ, упрощенного доступа журналистов к освещению вооруженного конфликта, постановочных кадров, а также искажения фактов и прямых фальсификаций подменить смысловое понятие «грузино-югоосетинский конфликт» на «российско-грузинский». Это позволило выставить Российскую Федерацию в качестве агрессора и склонить международное сообщество к жесткой критике в отношении России.
Наиболее эффективным способом информационно-психологического воздействия явилось применение информационных штампов в отношении России, таких как «агрессор», «воинственная империя» и т.п.
Организация освещения событий грузинской стороной свидетельствует о причастности к ней специалистов в области ИПб ведущих западных государств и в первую очередь США.
С развитием конфликта Российской Федерации удалось нейтрализовать информационное превосходство грузинской стороны. Информационный паритет был достигнут:
согласованными жесткими дипломатическими, экономическими и информационными действиями, которые позволили склонить ведущие европейские страны к сдержанной оценке происходящих событий и, соответственно, загасить антироссийские выпады в подконтрольных им СМИ;
координацией усилий в информационной сфере, которая привела к интерпретации любой информации о конфликте по российским каналам в выгодном для действий своих войск свете;
строгим дозированием информации с места конфликта, подачей из единого источника (на ежедневных брифингах заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации генерал-полковника А. Ноговицына) и ее оперативным распространением в ведущих СМИ и информационных агентствах;
акцентированием внимания на вопросах выполнения миротворческих функций с четким и однозначным определением целей и задач проводимых действий;
оперативным опровержением искаженных и ложных сведений относительно результатов действий усиленного миротворческого контингента;
приданием характеру противоборства осетин за независимость общенародного характера борьбы с агрессором;
проведением комплекса мер по защите информации, что обеспечило скрытие сведений о деталях планирования предстоящих действий войск.
Глобальная сеть Интернет активно использовалась обеими сторонами в интересах распространения информации и формирования общественного мнения.
8 качестве форм и методов информационно-технического воздействия использовались:
создание новых ресурсов, страниц, форумов;
хакерские атаки на сайты государственных органов;
блокирование сайтов информагентств;
монтаж и размещение в сети постановочных кадров.
Так, отмечается, что 8 августа подверглись хакерской DDOS-атаке все крупнейшие южноосетинские сайты, а также сайты МИД и других правительственных структур Грузии.
9 августа снова были атакованы сайт МИД Грузии и ряд других правительственных ресурсов. Несколько дней отбивало DOS-атаки хакеров агентство «Новости-Грузия», прекратил работу сайт правительства Абхазии в изгнании. Был взломан и практически уничтожен один из ведущих грузинских интернет-ресурсов «Грузия on-line».
Сайт М. Саакашвили был поставлен на обслуживание компании Tulip Systems (США), но, несмотря на это, также был подвержен DDOS-атаке.
11 августа произошли сбои в работе сразу нескольких крупных российских информационных ресурсов - Interfax, го, Lenta.ru и РИА «Новости» (rian.ru).
Целенаправленность, скоординированность, масштаб и профессионализм хакерских атак свидетельствуют о причастности к ним специалистов государственных структур. В качестве основных выводов из грузино-югоосетинского конфликта рассматриваются:
необходимость оперативных и скоординированных, увязанных с действиями войск (сил), дипломатических, экономических, информационных и иных мер, осуществляемых по единому замыслу и плану;
для завоевания информационного превосходства, равно как и для достижения политических целей конфликта, необходима подготовка не только международного общественного мнения, но и стран-союзниц;
для успешного ведения ИПб небольшому по численности и ресурсам государству требуется обеспечение политической, дипломатической и информационной поддержки одного из ведущих государств мира;
существует потребность в наличии такой системы ИПб, которая бы еще в мирное время обеспечивала реализацию всех мер по обеспечению национальной безопасности государства в информационной сфере.
Как правило, у крупных вооруженных конфликтов можно обозначить сроки их начала и окончания, чего практически нельзя сказать об ИПб. Оно ведется постоянно, отличаясь лишь целями, а также интенсивностью и ожесточенностью их достижения.
Так, на фоне интенсивного информационного сопровождения конфликта в Афганистане, Сомали, Конго все отчетливей просматривается нарастающее психологическое воздействие на Иран. С 2007 года США, наряду с экономическим, значительно активизировали информационное воздействие на данное исламское государство.
Анализ показывает, что ставится цель дискредитации иранского руководства в глазах мировой общественности, деятельность которого якобы направлена на создание ядерного оружия, и убеждении в необходимости радикального разрешения возникающей конфликтной ситуации. Интенсивность информационного воздействия и решаемые задачи позволяют сделать вывод о том, что предположительно в 2009 году целью проводимой против Ирана ПсО станет формирование информационного повода для обеспечения легитимности развязывания вооруженной агрессии.
Таким образом, анализ способов применения ИПб в войнах и конфликтах современности позволяет выявить его общие тенденции развития.
Первой тенденцией является резкий рост значимости ИПб для хода и исхода современных вооруженных конфликтов и войн.
Объективная основа этой тенденции, с одной стороны,
- рывок в развитии информационной техники, особенно СМИ, превращение СМИ противника в одну из основных целей для вооруженных сил. С другой стороны, все более прав Н. Коупленд: «...Армия не разбита, пока она не прониклась сознанием поражения. Поражение - это заключение ума, а не физическое состояние...». Причем добиваться этого «заключения ума» можно и напрямую, а не только опосредованно.
Вторая - это тенденция интеграции, комплексирования структур, традиционно занимающихся информационно-техническим и информационно-психологическим противоборством.
Главными объектами этих видов противоборства являются не отдельные обособленные информационно-технические системы, а единая информационная инфраструктура страны и вооруженных сил, технологическая основа которой
- компьютерные сети.
Третья тенденция - профессионализация ИПб и его превращение в специфическую область военного искусства.
Ярким примером может служить распад Советского Союза. Один из членов команды Рейгана, который участвовал в разработке стратегии развала СССР, заметил, что выявления слабых мест в советской системе и методов психологического воздействия на них было явно недостаточно. Чтобы желаемое стало действительностью, подчеркивает он, нужно было, чтобы к власти пришла именно администрация Рейгана, которая своими действиями ускорила кризисные процессы в Советском Союзе благодаря взятой ею на вооружение эффективной геополитической стратегии.
То есть развития одной голой теории ИПб на современном этапе развития - недостаточно, существует острая необходимость в специалистах, которые не только понимают значимость, но и сами могут и делают что-то существенное в этом направлении. И эти специалисты являются поистине штучным материалом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Костюхин А., Горбунов Г., Сажин А. Информационные операции в планах командования вооруженных сил США // Зарубежное военное обозрение. - 2007. -М5. - С. 7-12.
2. Малышев В. Использование возможностей средств массовой информации в локальных вооруженных конфликтах. - 2000. -№7. - С. 2-8.
3. Война в Персидском заливе/М.: Воениздат, 1993.
4. Андреев А., Давидович С. Об информационном противоборстве в ходе вооруженного конфликта в Косово // Зарубежное военное обозрение. - 2002. - № 11. - С. 5-10.
5. Сероокий Ю.Е. Информационно-психологическое противоборство: у роки Афганистана//Военная мысль.-2003. - №12. - С. 24-27.
6. Капустин И. «Цыгане» на службе Пентагона // «Красная звезда». - 2006. - 20 сентября. - С. 2.
7. Тюрин Д., Сафонов В. Психологические операции вооруженных сил США в Афганистане//Зарубежное военное обозрение. - 2002. -МЗ.-С. 7-11.
8. Жуков В. Взгляды военного руководства США на ведение информационной войны// Зарубежное военное обозрение. - 2001. - № 1. (Электронный ресурс. - Режим доступа http://www.nsu. ru/vk/technologies/docs/infwar. html).
9. Грузино-южноосетинский вооруженный конфликт (август 2008 года) - Мн.: НИИ ВС РБ, 2008. -176 с.
