Стратегическое сдерживание на театре информационного противоборства
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ ВОЕННЫХ НАУК
№ 1(26)/2009
Полковник С.А.Модестов,
доктор философских наук, доктор политических наук,
профессор, действительный член АВН
Стратегическое сдерживание на театре информационного противоборства
На основе исследования основных параметров информационного пространства - целей, форм, способов ведения, размаха и масштаба театра его воздействия в современных условиях и в перспективе международных отношений, автор рассматривает теоретические и практические аспекты возможных направлений развития информационного противо-борства и возможностей его сдерживания как важнейшего дополнения к стратегическому ядерному сдерживанию с помощью сил общего назначения.
Ключевые слова: информационное противоборство, стратегическое сдерживание, цели противоборства, театр ин-формационного противоборства, информационное превосходство, операции, специальное воздействие.
Со вступлением в эпоху информационного общества, когда информационный ресурс становится все более значимой частью потенциала государства, а собственно военный ресурс реализуется преимущественно в невоенной форме, военная безопасность государства обеспечивается в иных, нежели вооруженная борьба, областях противоборства.
Среди них заслуживает внимания именно область информационного противоборства, сложным образом совмещающаяся с областями вооруженной борьбы, политико-дипломатического противоборства, экономической конкуренции, межгосударственного научно-технического соперничества.
Тем более важно уяснить пределы области информационного противоборства, его размах, масштабы театра информационного противоборства, его возможные цели, формы и способы ведения, а также вызываемые угрозы. Именно эти угрозы и создают еще одну возможность стратегического сдерживания, наряду со стратегическим ядерным сдерживанием, стратегическим сдерживанием с помощью сил общего назначения. Речь идет о стратегическом сдерживании на театре информационного противоборства угрозой крупномасштабного специального воздействия на объекты информационного ресурса вероятного противника.
В зависимости от складывающейся военно-политической обстановки в мире возможны следующие цели информационного противоборства:
1. Захват и удержание информационного превосходства над противником в интересах достижения общей военно-политической цели войны или невоенной формы противоборства. Если речь идет все же о наиболее решительном и конкретном первом случае, когда информационное противоборство имеет своим прямым продолжением вооруженную борьбу, то такое превосходство дает существенное оперативно-стратегическое преимущество. Завоевание информационного превосходства должно предшествовать непосредственному началу войны. Борьба за информационное превосходство начинается еще в мирное время и завершается в основном к концу непосредственной подготовки к развязыванию войны (в конце угрожаемого периода). В обычном же случае ведения информационного противоборства (без перехода к открытой вооруженной конфронтации) цель завоевания информационного превосходства может быть поставлена лишь страной, претендующей на монопольное господство в мире. Но подобные претензии не имеют длительной реальной перспективы.
2. В условиях становления многополярного мира более реальной представляется цель недопущения информационного превосходства со стороны вероятных противников или основных конкурентов.
3. Но, если первая цель все же достигнута, и пока единственная сверхдержава сохраняет свои относительные преимущества над другими государствами, пытается удержать свое временное информационное превосходство, информационное противоборство с таким явным лидером все равно должно вестись с целью выживания и сохранения своего потенциала до лучших времен, когда совместно с другими конкурирующими центрами силы можно будет перейти к реализации второй цели.
В части специального программно-технического воздействия (СПТВ) на информационный ресурс противника информационное противоборство образует подобласть вооруженной борьбы. Такое воздействие является одним из способов информационного противоборства сторон в рамках стратегических действий вооруженных сил. Это воздействие представляет собой комплекс мероприятий, согласованных по цели, задачам, месту и времени, которые проводятся по решению высшего военно-политического руководства страны специальными силами и средствами в тесном взаимодействии с силами и средствами разведки, радиоэлектронной борьбы и специального технического контроля.
Эти и другие силы могут вести и самостоятельно информационное противоборство собственными, характерными для них способами. В их числе разведка и контрразведка, радиоэлектронная борьба, маскировка, психологические операции. В интересах информационного противоборства могут использоваться и традиционные способы и средства вооруженной борьбы, если объектом огневого (ядерного) поражения избраны элементы системы государственного и военного управления. По аналогии с классификацией форм стратегических действий по сферам ведения вооруженной борьбы можно было бы выделить еще одну форму стратегических действий - стратегическую операцию на театре информационного противоборства.
|
Операция по отражению воздушно-космического нападения |
Операция на театре информационного противоборства |
|
Операция стратегических ядерных сил |
|
|
Операция на континентальном театре войны |
|
|
Операция на морском театре воины |
|
|
Воздушная операция на театре войны |
|
|
Стратегическое развертывание (в т.ч. развертывание группировки сил и средств информационного противоборства) |
|
|
Стратегическое сдерживание (включая стратегическое сдерживание на театре информационного противоборства) |
|
Рис. Формы стратегических действий
Определим стратегическую операцию на театре информационного противоборства как совокупность согласованных и взаимосвязанных по цели, задачам, месту и времени одновременных и последовательных программных и радиоэлектронных ударов, специальных и психологических операций, систематических действий по выявлению наиболее важных объектов информационного ресурса, заблаговременному установлению скрытого контроля над ними, а также операций и боевых действий оперативных объединений (соединений) видов ВС по поражению этих объектов с целью дезорганизации системы государственного и военного управления, объединенных единым замыслом и планом, проводимых под общим руководством ВГК в интересах достижения в конечном итоге стратегических целей войны.
В свое время (а именно 10 лет назад) М.А.Родионов писал в журнале «Военная мысль»: «Нецелесообразно вводить стратегические действия как одну из форм информационной борьбы, поскольку это предполагает определенную автономность «информационных стратегических действий» (1998. №2). Но в такой постановке вопроса родовидовые отношения перевернуты, нарушена связь целого и части, общего и особенного. Не стратегические действия - форма информационного противоборства, а наоборот - информационное противоборство (операция в информационном пространстве) - может быть составной частью стратегических действий. Это во-первых. А во-вторых, выделение такой формы стратегических действий ни в коей мере не означает ее автономность.
Вспомним положение Руководства по стратегическим действиям Вооруженных Сил (ст.66): «В зависимости от конкретных условий обстановки стратегические действия Вооруженных Сил могут проводиться в различном сочетании и в разной последовательности. Все формы стратегических действий взаимосвязаны».
Вернемся к наиболее сложному, современному и малоизученному способу воздействия с помощью средств СПТВ: Содержание такого организованного и спланированного воздействия будут составлять массированные, групповые и одиночные программные удары, специальные операции и систематические действия по выявлению данных о наиболее важных объектах информационного ресурса (ИР), заблаговременному установлению скрытого контроля над ИР противника с целью его перераспределения и/или поражения (либо хотя бы создания угрозы ИР противника для удержания его от аналогичных действий в отношении нашего информационного ресурса).
При осуществлении специального воздействия на ИР противника могут решаться следующие оперативные задачи: дезорганизация системы государственного и военного управления противника; подрыв его экономического (военно-экономического) потенциала; ведение разведки.
Однако обращение к основам ведения военных действий против ИР противника сталкивается далее с некоторыми затруднениями. Трудно определить, к какому виду действий относится такое воздействие - к обороне или наступлению. Стираются различия между такими традиционными атрибута-ми общевойсковых операций, как фронт и тыл (воздействие осуществляется на всю глубину информационной инфраструктуры противника - от объектов информационного ресурса в составе войск первого оперативного эшелона в исходных районах до объектов ИР в глубоком тылу противника (на континентальной части США, например). Наконец, весьма неопределенной оказывается сама грань между войной и миром. Еще одно осложнение связано с неясностью, к какому именно уровню, масштабу относятся проводимые мероприятия специального воздействия - тактическому, оперативному или стратегическому.
Тем не менее, развитие военно-теоретических взглядов на формы боевого применения сил и средств специального воздействия на ИР противника с целью его стратегического сдерживания - вопрос вполне назревший. Более того, вопрос уже становится остро актуальным, не терпящим отлагательства. И свою роль в исследовании этой новой научной проблемы могут и должны сыграть авторитетные ученые Академии военных наук, немало сделавшие для освоения области информационного противоборства - Николай Иванович Турко, Борис Павлович Пальчун, Николай Алексеевич Костин, Михаил Алексеевич Родионов, Сергей Анатольевич Комов. Пусть не обидятся на меня коллеги за этот далеко не полный список.
В связи с активной разработкой средств СПТВ за рубежом и, прежде всего, в США (хотя по некоторым данным, разработки таких средств ведутся в 120 странах, в то время как разработки в области ядерного оружия ведутся не более чем в 20 странах), становится все более реальной перспектива их боевого применения.
Возникает насущная потребность в международно-правовом регулировании этой области вооруженной борьбы. В интересах обеспечения военной безопасности государства необходимо дополнить быстро развивающиеся возможности специального вооруженного воздействия на ИР противника реальными механизмами взаимного сдерживания по каналам рефлексивного управления. Такую возможность предусматривают действующие нормы международного гуманитарного права. Так, в Дополнительном протоколе от 8.06.1977 г. к Женевским конвенциям 12 августа 1949 г., касающемся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, имеется часть III - «Методы и средства ведения войны». В ней, в статье 36 («Новые виды оружия») говорится, в частности: «При изучении, разработке, приобретении или принятии на вооружение новых видов оружия, средств или методов ведения войны Высокая Договаривающаяся Сторона должна определить, подпадает ли их применение, при некоторых или при всех обстоятельствах, под запрещения, содержащиеся в настоящем Протоколе».
В числе наиболее вероятных объектов поражения в ИР противника -информационно-вычислительные ресурсы систем управления инфраструктурой энергетики, связи, транспорта и финансов. Следствием их поражения будут массовые катастрофы и системные аварии, парализующие жизнедеятельность современного государства.
Не вызывает сомнения тот факт, что разрабатываемые средства СПТВ явно подпадают под упомянутые запрещения по двум признакам: (а) будучи оружием неизбирательного действия, (б) причиняя излишние повреждения. Однако наши партнеры долгое время не спешили «определяться». А предложения по международно-правовому регулированию, изложенные еще в 1990 г. Ю.Батуриным и А.Жодзишским (а затем - в 1993 г. - независимо от них сформулированные Р.Юсуповым и Б.Пальчуном), упорно не замечались.
За прошедшие годы (примерно с 1989 г.) в области разработки средств специального воздействия в США проделан уже значительный объем работ. Исходя из результатов поиска информации по данной тематике в зарубежных базах данных, специфики проведения НИОКР, приобретающих статус закрытых, и известному типовому жизненному циклу систем оружия, можно восполнить недостающую информацию, оценить текущее состояние работ и дать прогноз поведения вероятного противника в области информационного противоборства на ближайшую перспективу.
Особенностями типового жизненного цикла создаваемых в США ударных и обеспечивающих (разведывательных) программных и аппаратно-технических средств является нехарактерное соотношение его основных фаз. Так, фаза производства и развертывания особенно заметно уступает фазам исследования концепций, демонстрации и подтверждения, полномасштабной разработки. Фазу эксплуатации и материально-технического обеспечения и фазу ликвидации (утилизации) в данном случае вообще можно опустить.
Тем не менее, последняя фаза, именуемая также фазой дезактивации созданных и развернутых средств специального воздействия не забыта заказчиком, так как последующее пребывание этих бесконтрольно оставленных на объектах информационного ресурса средств считается небезопасным.
В целом общая продолжительность первых четырех фаз жизненного цикла средств СПМВ будет короче, чем у обычных систем оружия (9-11 лет вместо 13-15). С учетом совмещения фаз жизненного цикла сроки появления на свет нового оружия могут оказаться еще короче.
Таким образом, в 1998-2000 гг., в связи с завершением развертывания группировки сил и средств специального воздействия на объектах ИР за рубежом, в Соединенных Штатах была изменена политическая установка, определяющая официальное отношение к проблеме информационного противоборства.
Уклонявшиеся от обсуждения этой деликатной темы американцы вдруг заговорили. В конце июня 1998 года директор Управления национальной безопасности США генерал Кеннет Минихэн призвал приравнять средства ведения информационной войны к оружию массового поражения. Выступая на слушаниях в конгрессе, он заявил, что компьютерные атаки на информа-ционную инфраструктуру Соединенных Штатов по тяжести последствий мо-гут быть сравнимы с ОМП.
Наконец, 4 декабря 1998 года, на основе российского проекта консенсусом была принята (в несколько «смягченном» виде) резолюция 53-й сессии ГА ООН 53/70 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности».
Идеи данной резолюции продвигались в ходе работы Комитета ООН по информации, Руководящего комитета по СМИ Совета Европы, при подготовке решений в рамках стран «восьмерки», ЮНЕСКО (проект Всемирной конвенции по использованию киберпространства), других глобальных и региональных форумов, а также нашли затем отражение в Декларации о европейской политике в области новых информационных технологий, принятой в мае 1999 года Комитетом министров Совета Европы.
Данная резолюция совершенствовалась на 54-й, 55-й сессии ГА ООН. Так, 20 ноября 2000 года на 55-й сессии ГА ООН, был единогласно одобрен новый российский проект резолюции (документ А/55/28), в котором отмечается, что целям ограничения угроз в сфере информбезопасности отвечало бы «изучение соответствующих международных глобальных информационных и телекоммуникационных систем».
В ходе 56-й сессии ГА ООН был внесен модифицированный проект резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности», который был консенсусом принят 31 октября 2001 года.
Таким образом, было положено начало созданию совершенно нового международно-правового режима обеспечения безопасности в условиях обостряющегося информационного противоборства.
В заключение хочу еще раз подчеркнуть: мы ведь имеем дело не только с новой серьезной угрозой, но и с новыми возможностями стратегического сдерживания угрозой применения средств специального воздействия, а, значит, и с новыми перспективами обеспечения военной безопасности России.
